Иногда бывают такие дни, когда тебе хочется всех одновременно обнимать и бить, обнимать и бить. Это значит, что ты живёшь в каком –то одном условном большом стихотворении, в настоящем сегодня и отлично видишь, что проблема неразрешима, то есть вообще не разрешима, в принципе. Ни любви, ни в жизни, ни в том, что ты делаешь. Это очень сильное переживание, как драка или война. Или любовь. Как будто принципиальная неразрешимость проблемы и является необходимым условием существования счастья…
она рисует белого льва и сирень на дверце,
ладони ее подобны ливням, слова сетям,
а он человек с отвесной осенью в сердце,
и в каждом его зрачке молодой сентябрь,
он смотрит в неё как в воду и входит в неё как в воду,
она вдыхает его как воздух, и он обращается в воздух,
и руки их прозревают, и реки пересыхают, и тают льды,
и сон их белые оберегают львы...
(c)